 |
 |
|
|
|
|
<< - вернуться на главную || << - вернуться к списку статей Памяти Н. И.
Бахметева В 2007 году исполнилось 200 лет со дня рождения Николая Ивановича Бахметева. Это имя известно, конечно, любому церковному регенту и всякому, кто хоть немного интересовался историей отечественного церковного пения. Ведь Бахметев более двадцати лет возглавлял Придворную певческую капеллу, а так называемый «Обиход Львова-Бахметева» – крупнейший в XIX веке издательский проект в области церковного пения. С другой стороны, в нотной библиотечке большинства современных клиросов, скорее всего, не удастся отыскать ни упомянутый «Обиход» (разве что, некоторые отдельные части), ни, тем более, сочинения самого Бахметева. Можно сказать, что как церковный композитор он, по большому счету, остался лишь в своем XIX веке, не шагнув в следующие. Но все же, нынешний юбилей – хороший повод вспомнить об этом человеке, узнать о нем чуть больше, чем из нескольких строк в энциклопедии. К тому же, в светской общей музыкальной истории, которая известна гораздо шире, имя Бахметева упоминается практически только один раз – в связи с его попыткой сохранить монополию Капеллы на издание церковных нот и проигрышем в суде П. Юргенсону. Поскольку же конкретным поводом для этого конфликта было издание «Литургии» П. И. Чайковского, то в сознании многих срабатывает схема «враг моего друга – мой враг», ведь Чайковского-то мы все любим! И возникает образ чиновника-реакционера, ревнителя принципа «держать и не пущать». Если и есть в этом некая доля истины, то очень небольшая, и ограничиться только этим было бы весьма несправедливо. Бахметев – представитель старинного и заслуженного дворянского рода, ведущего свою историю от крестившегося и поступившего на службу к великому князю Василию Темному татарского мурзы (царевича) Аслана Бахмета. Родился Николай Иванович в имении отца под Саратовом. С детства обнаружил большие музыкальные способности, учился у прекрасных педагогов (в частности, у известного скрипача-виртуоза Йозефа Бёма) и достиг немалых успехов. Своим чередом шла и естественная для отпрыска такой фамилии военная карьера – пажеский корпус, гвардейский гусарский полк, участие в войне с Турцией 1828 года, далее – более спокойная служба, и в 35 лет выход в отставку в чине полковника. Музыкальных занятий в годы военной службы Бахметев не оставлял: известно, что состоя при князе Орлове, после в Константинополе, он организовал неплохой оркестр и играл в нем первую скрипку. Следующие двадцать лет Бахметев провел практически безвыездно в Саратовской губернии и развернул в своем имении масштабную музыкальную деятельность. Оркестр, хор и театральная труппа из крепостных Бахметева за несколько лет достигли таких высот, что прославились далеко за пределами губернии. Село Старая Бахметевка Аткарского уезда и саратовский дом Бахметева превратились в один из заметных культурных центров России. Здесь регулярно ставились оперы и давались концерты по-настоящему «столичного» уровня; исполняли даже Девятую симфонию Бетховена! Гостями и товарищами Бахметева были Глинка и Львов, Серов и Даргомыжский. В эти же годы Бахметев стал заниматься композицией. Его перу принадлежит немало различных инструментальных опусов (ныне неизвестных даже специалистам), церковных песнопений (о которых ниже) и романсов на французском и русском языках. Из романсов в свое время были весьма популярны «Борода ль моя, бородушка», «Ты душа моя, красна девица», «Колечко» и «Песнь ямщика» (последний не путать с одноименными произведениями Гурилёва и др.) 1861-й – год отмены крепостного права – стал переломным и в жизни Бахметева. Скончался директор Императорской певческой капеллы А. Ф. Львов, и Бахметева – как видного музыкального деятеля и организатора – назначили его преемником. Он переехал в Петербург, а крепостной оркестр и хор в Саратове расформировался. В руководстве Капеллой Бахметев практически во всём явился продолжателем дела своего предшественника и друга. Прославленный придворный хор, которым восхищались Шуман, Лист и Берлиоз, при Бахметеве не только сохраняет свой уровень, но и продолжает развиваться. Новый директор с особой тщательностью занимается подбором голосов и обучением малолетних певчих; инструментальные классы, заведенные еще при Львове, укрепляются и становятся кузницей оркестровых музыкантов наравне с консерваторией (основанной, кстати, только в 1862 г.) Кроме того, Бахметев руководит клубом любителей музыки и устраивает музыкальные вечера, ориентированные, в основном, на музыку немецких классиков (вспомним, что он ученик Бёма, который был товарищем Бетховена и первым исполнителем многих его сочинений). Продолжил
Бахметев и труды Львова по
составлению «Обихода» – свода
всех необходимых
богослужебных песнопений в
правильной (по вкусам и
понятиям этих деятелей)
четырехголосной гармонизации,
который всячески и очень
настоятельно рекомендовался
для всеобщего употребления в
Российской Церкви. В редакции
Бахметева «Обиход» был
переиздан и получил с тех пор
общепринятое название
«Львова-Бахметева» (хотя,
справедливости ради, бо’льшая
часть работы еще при Львове
была выполнена Ломакиным и
Воротниковым). Совсем
неудивительно, что в процессе
насаждения этого «Обихода»
Бахметеву довелось стать
преемником Львова и еще в одном
плане – в противостоянии с
церковно-певческой Москвой,
ревниво оберегавшей
собственные традиции и резко
критиковавшей петербургские
нововведения с их изрядным
«западным» привкусом. Точь в
точь как и его предшественник,
Бахметев жаловался, что в
Москве против него некий
«заговор», а митрополит
Филарет (Дроздов) так же
неизменно дипломатично
успокаивал его, продолжая на
деле благоволить «своим».
История в этом споре рассудила,
в целом, в пользу Москвы… Бахметев оставил пост директора Капеллы в 1883 году (ему было 76 лет). Скончался в Петербурге в 1991 г. С его уходом и передачей управления М. А. Балакиреву начался постепенный упадок этого учреждения, довольно скоро приведший буквально к развалу. С. В. Смоленский, призванный в Капеллу «спасать положение» в 1901 году, в своих мемуарах описывает поистине ужасающее состояние регентских классов, дисциплины, грамотности певчих и хозяйственной части, в которое они пришли после директорства Балакирева и Аренского. Конечно, как музыканты они были позначительнее Бахметева, но ведь, как говорится, не каждый Станиславский умеет быть одновременно и Немировичем-Данченко. А вот о придворном хоре времен Бахметева тот же Смоленский вспоминает в самых восторженных тонах, говоря, что даже его любимая «синодалка» во главе с Орловым никогда не звучала настолько совершенно. Удивительно, но факт: из трех интернет-сайтов, посвященных истории Придворной (ныне Государственной академической) капеллы, на одном Бахметев не упомянут вообще (!), на одном (официальном, кстати) – парой фраз и довольно пренебрежительно, и лишь на одном – положительно. Но тоже – парой фраз… В. Ковальджи |